РЕЦЕНЗИЯ на "Флейту Искариота" Начну с общеизвестной цитаты: "Говорю Вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда, ибо от этих слов оправдаются и от слов своих осудятся!". Вселенское обращение это двухтысячелетней давности актуально в любое время и всегда обращено персональное ук каждому. Слово Александра Петрушкина, даже при слови полного неприятия, вряд ли можно назвать праздным. Поэтому ни осуждать, ни оправдывать не собираюсь. Хотя бы потому, что оправдываются будучи в чем-то виновные -- тут этого я не заметил, а осуждать -- это значит потакать своей собственной гордыне. Мое дело -- взглянуть на это по возможности объективно и по возможности также сформулировать. В этом плане творчество А. П. я бы поставил в рамки (или рядом с ними) сюрреализма, буквально "над-реализм", где посредством фрагментарно поданных осколочных реалий, на первый взгляд, не связанных между собой, путем калейдоскопного наложения складывается-таки картинка разной степени связности. При этом основное содержание самой картины выносится за рамки видения. Самый известный представитель подобного взгляда на мир испанский живописец Сальвадор Дали. Задача подобного подхода, минуя формы приевшейся условности и часто свойственную ей ложную этическую красивость, выйти к подлинности ощущения и передачи образа напрямую -- через заборы формальности, не вдоль привычной околицы традиционной сюжетности или жанровости, но поперек. Не тащить вслед за собой задним числом это радужно переливающееся восприятие мира, но выдвигать его в слове впереди себя. Такая безоглядность несколько выпадает из давно сложившихся правил "литературного общежития", но, думается, не всегда плоха. В отличие от других, раздираемых внутри кричащих об этом во все стороны, во "Флейте" форма монолога как раз скорее сдержанно-созерцательная, обращенная в себя. Интровертная аскеза, бередящая нутро, как реактор, прикрыта саркофагом того же общежития. И лишь дерганый осциллограф преобразующее фиксирует на бумаге не всегда понятные эти душещипательные каракули. Автор сочувствует своему лирическому герою, но помочь ничем не может. Как не может помочь никто. Потому что свою дрогу каждый должен пройти сам. Биография поэта , по слову Иосифа Бродского, в покрое его языка. А сущность поэзии, по слову Велимира Хлебникова, -- это жизнь слова в нем самом. Именно поэтому, в отличие от соц -- так называемого -- реализма слово в данном случае самовыдвигается, сама речь ведет арьергардного автора за собой, а заодно и проверяет его на прочность: сможет ли он при этом остаться самим собой, совладает ли с этим великим началом?! Собственно, подобные принципы проводятся в жизнь очень часто и во многих отношениях , где они не повязаны путами привычек и правил, это естественность ребенка, не затюканного постоянно одергивающими "Низя!!" От Вячеслава Полунина. Это то, что с благодарностью открыто для малых, но не передоверено мудрым. Частенько можно услышать обвинение в том плане, что это чуждо нашим традициям и не вписывается, стало быть, в отеческий менталитет. Наиболее обычный аргумент при отодвигании "Флейты" в сторону звучит так примерно: "Непонятно"при этом аргумент этот так старательно выдвигается вперед, словно кто-то из нас коленопреклоненно присягал этой самой традиции на верность или приписан к ней автоматически и посмертно. Или что, наши традиции привез из Голландии Петр Первый, или наши традиции принесли Трувор и Синеус, призванные со стороны править на Руси. Или в наших традициях -- прописать на три четверти века на своей жилплощади "призрака, гуляющего по Европе", придуманного некогда Карлом и Марксом. Странно это -- загонять другого в придуманные самим собой традиции и при этом громко возмущаться по поводу того, что этот другой не желает вписываться в нетвердо очерченные рамки. Перечитайте стихотворения "Голлем" или "Так из талого тела не выткется буквицы..." -- Вполне даже сюжетны. Стихотворения Тема" или "Невеста" -- очень даже традиционны. Или вот стихотворение "Яблоко" -- точно выдержанная традиция заговора, вербальная магия, направленная на себя, причитания, не вынесенные за скобки души. "Катись яблоком по краям моим, по окраинам по окалинам Покрова -- весна. По зароку и наитию Каина, бес ведет в круги, коим дури нет и числа. Все тесьма -- тесна взгляд -- проталина. Не послушал себя -- раскололся в лед: Как ярмо в буран - похвальбы капкан. На любви стакан -- огурец с ножом. Оберечь карман камнем -- и червем..." ("Катись яблоком..."). Кто скажет, что не в наших традициях, пусть первый бросит в меня камень. В похожих на это манерах работали немногим меньше ста лет назад Давид Бурлюк и Алексей Крученых, но их общая культура подачи, на мой взгляд, все же ниже. Однако в ранг по-настоящему высокого искусства подобный слог возвел "великий числяр" Велимир Хлебников. Споры о его значимости, о его месте в нашей культуре местами ведется и поныне, но вышедшая в 2000-ном году книга заметок, статей и серьезных исследований Владимира Григорьева под названием "Будетлянин", кажется, окончательно расставила все точки над "и". Книга эта объемом примерно с Библию, очень серьезно и аргументированно, прямо-таки с математической точностью доказывает непреходящую значимость хлебниковского наследия. И, к слову сказать, приведу одно их высказываний его из статьи 1920 г.: "Не есть ли природа песни в худое от себя, от своей бытовой оси? Песня родственна бегу -- В наименьшее время покрыть наибольшее число верст -- образов и мысли! Если не уйти от себя не будет пространства для бега". Сказал, как будто сам тут на нашей беседе присутствует, одно слово -- Велимир. Я, конечно, далек от утверждения знака равенства между славным идеологом русского футуризма и нашим автором, больше того -- против вообще хоть какого-то сравнения. И не потому что плох так уж наш автор, нет, просто рядом с Хлебниковым, как и рядом с Пушкиным, нельзя ставить некого. Вообще. Но все-таки бывает тягостно, грустно, неловко, некогда между желанием или нежеланием понимать и некоторым осмыслением нашего не всегда однозначного наследства немногим менее ста лет -- дистанция по нынешним меркам огромного размера. А завершу свою заметку я так же цитатой. На этот раз из "Русских ночей" Владимира Одоевского: "Часто сетуют на сочинителя за то, что его сочинение не довольно понятно; но есть творение, которое всех других непостижимее -- вселенная..." А ритмические тексты "Флейты" не Искариота, нет, но Петрушкина -- это и есть вселенная. Вселенная звезд и планет слова, вселенная гравитации подсознания и черных дыр непоправимых потерь, вселенная галактических спиралей ДНК микрокосма и солнечного ветра любви... ...Сквозь губительную для всякого землянина безмерную невесомость непонимания. И это действительно так. Хотя бы потому, что каждый из нас вселенная... Сергей АЛЕКСЕЕВ