* * *
К. Ч.
Эй, посмотри, мое солнце,
сколько я сделала за день:
чуду пригладила перья,
птицам примерила крылья,
бабочке белой-пребелой
имя дала и - забыла.
Бога смешила и пела,
и - танцевала, и - плакала.
Видела - облако серое
землю трогало лапами.
Злилась: ловила ангелов -
ангелы все улетели.
Верила и загадывала,
что не случатся метели.
Лунный лик умывала
и уронила тряпку.
Вечность я рисовала
тушью и кистью мягкой.
Травы сплетала в веночек,
феньки плела и дарила.
Пообижалась чуточек,
все поняла, и - простила.
Эй, посмотри, мое солнце,
сколько я сделала за день:
чуду пригладила перья,
птицам примерила крылья,
миру белому-белому,
имя дала и - забыла.
* * *
Голоса шебуршат понарошку,
сквозь дождя пробираясь нити.
Назовите в честь меня кошку
или, может быть, щенка назовите.
Или, может быть, сплетите мне феньку
и повесьте на яблони ветку,
или золото канарейки
вы, как солнце, отпустите из клетки.
Или просто запустите зайчонка
солнечного и смешного в окошко.
Назовите в честь меня ребенка.
Ну, хотя бы назовите кошку.
Праздник молодого вина
Моя жена - пьяна.
Моя сестра - пьяна.
И мать моя - тоже пьяна.
Пьян отец мой и брат.
Пьян кузнец (это сват).
А это кто, головою в бурьян?
А это я.
Пьян.
* * *
Смерти метрика.
Смерьте, смерьте-ка
покойного рост
(для гроба)
и возраст
(глядите в оба,
чтобы не спутали памятники),
количество лент на венки
от тещи, детей и племянниц,
количество едоков и пьяниц,
что звать на обед поминальный,
количество (если есть) медалей,
количество личностей,
упомянутых в некрологе,
платочков количество
(без сомнения, клетчатых, строгих)
Количество слов в телеграмме,
Простынок на амальгаме
зеркальной,
гвоздичек в вазе хрустальной,
количество вилок и ложек,
количество вызванных неотложек,
количество грязи и пыли,
в комнату занесенных,
Так. Что еще забыли?
Покойника? А о чем вы?
* * *
Ты сказал мне:
"Приду".
Наверное, я приду-
мала
мошек-звезд
вокруг фонаря
мельтешенье,
и вокруг моих глаз
тени,
кряхтенье часов,
громкий хохот и стук
трамвая за три квартала,
шуршание рук
и молчанье ресниц
талых,
и жужжанье в висках пчел,
и шрама-рассвета алость.
Ты сказал:
"Я приду".
Не пришел.
Наверно, мне показалось.
* * *
Пляшут, пляшут ангелы
белые, босые.
Пляшут, пляшут ангелы
нагие.
Августа тень
ночью.
И в суете прочие.
Пляшут, пляшут ангелы
по песку.
Пляшут, пляшут ангелы
по вереску.
Привкус во рту
перьев паленых.
Листья секут
зеленые.
Пляшут, пляшут ангелы
по воде.
Пляшут, пляшут ангелы -
быть беде.
Рук ваших в круге
сплетенье-
Декабрьской вьюги
тени.
Пляшут, пляшут ангелы
и из рук
выпустят меня вдруг.
Любовь
Леплю из тебя бога
руками, губами, языком,
создаю тебе тело
по своему образцу и подобию,
мну пластилин плоти,
липкий от чужих пальцев.
Мне наплевать,
что завтра
кто-нибудь
слепит тебя по-своему,
нежная моя
снежная баба.
Бабье лето
Аквариум лета
наполнен новой водой
холодной, прозрачной,
желтые и алые рыбы
проплывают в синеве небес,
и бьются в окно электричек
как бабочки,
быть может,
оттого оно и называется -
бабье лето?
|
* * *
Вам кажется, я не знаю,
что ангелы ездят в трамвае
и, крылья отдав самолету,
идут по утрам на работу,
чтоб ночью проснуться в поту,
не ту беря высоту.
В их сне самолетная стая
по ангелам с неба стреляет,
и те, превращаясь в пехоту,
идут по утрам на работу,
чтоб ночью проснуться в поту,
во сне потеряв высоту.
* * *
В белом платьице - теле - яд.
Уплывает Офелия.
Эй, Офелия, погадай мне на птицах.
Эй, Офелия, не забудь помолиться
за меня,
Офелия.
Я собирала травы, я
с ветки упала в канаву, я -
ива, в воде ветки полощет, я -
лютики по воде многоточием.
помни меня.
Я -
Офелия.
* * *
Личности
Superstarого возраста
смотрят в окошки
и снег разгребают руками,
чтобы увидеть...
А что - уже не припомнят.
Ходят, волочат
старые мысли свои.
Завтра...
Что завтра?
Не помню...
Наверно, что-нибудь будет...
Впервые в пальто
Вот иду я -
кусок весны
среди шуб и шапок,
и меховых воротников.
Прохожие смотрят на меня,
как на дуру,
и снег ожесточенно
скрипит под ногами.
А воробьи одобряют -
чирикают, плещутся в лужах.
Солнцу, наверно, уже сообщили.
Сейчас вылезет из-за туч
посмотреть, кто это там?..
* * *
Сбиваюсь с толку я,
сбиваюсь с ног,
и голос мой становится все тише.
И я как перепуганный щенок,
которого прижали к стенке мыши.
И чьих-то сказок
крошки со стола
сметаю в сиротливую ладошку.
День выпит, и настолько ночь мала,
что стать серей не успевают кошки.
* * *
Кошка
нюхает
небо.
Вдыхает, забыв выдыхать.
Трепещут
уши,
усы,
и кончик хвоста.
Вытягивается, внимая
песне,
неведомой мне.
Вся превратившись в струну:
чуть коснешься -
и -
музыка ветра
побежит по рукам.
Подожду
форточку закрывать,
пожалуй,
еще померзну,
глядя, как кошка
нюхает небо.
* * *
Цок-цок-цок.
Цокают каблучки.
Тикает счетчик
Дней, километров, лет.
Сколько мне там натикало?
У-у-у-у... Не расплатиться...
Выключу-ка этот счетчик -
Надену старые кеды.
* * *
Ищу в капусте детей,
Желто-зеленых, хвостатых,
шустро снующих в листве
детей старой груши.
Груша, детей не бросай!
Хотя бы на спину мою...
* * *
Трамваи подобны женщинам -
Холодные, большеглазые...
За ними бегают,
Их берут штурмом каждый день,
Утром и вечером,
А они еще умудряются делать вид,
Будто железны
И неприступны.
Конец света
Колесо вечности
лежит на заднем дворе,
рассыхается
и порастает лопухами.
Кто бы мог подумать?..
Первый снег
Листопад небесных деревьев.
Кажется, на миг
земля и небо срослись,
и весь мир
ходит по тонкой ниточке горизонта.
* * *
Напишу стихотворение ангелам,
пусть сомнут листочек,
сделают мячик
и играют во дворе,
как осенние дети,
которым неохота учиться.
Непрерывность осени
Август вытекает из ладоней
пролитым молоком
ночных речных туманов,
капает
падучими звездами
в золотистый песок сентября,
полный листьев и спелых орехов,
по тонкому льду октября,
сквозь дожди
и холодные ветви деревьев
из колбы неба перетекает
вниз, на землю,
снежком первопутка.
|
