 |
Дмитрий Рязанцев, Челябинск Доброе утро, мой город Челябинск! Доброе утро, мой город Челябинск!Еще один день медлительно высвобождает из предрассветных сумерек улицы и дома. Я стою на автобусной остановке, разглядывая людей, поеживающихся от утреннего холода. Кто-то из них станет моим попутчиком, у кого-то своя дорога, свой маршрут. Свой автобус я узнаю издалека. Сажусь на свое любимое место -- на передней площадке правое у окна. 40 минут в автобусе , -- я остаюсь со своими мыслями и со своим городом. За окном привычно начинают мелькать дома и улицы, деревья и люди. Мой Челябинск. Это город моих первых шагов, первых радостей, первых друзей. Иногда мне кажется, что его улицы и дворы родились вместе со мной, что они мои ровесники. Наверное, так кажется многим. Потому что Челябинск рождается, взрослеет вместе с каждым из своих жителей. Когда-то в этом городе я знал только собственный дом и двор. Дверь подъезда, большая песочница. Потом в поле моих интересов появились качели, турник, футбольное поле. Все они составляли мое маленькое детское счастье. Что он для меня, мой город? Чуточку пыльный, в тяжелой дымке. Утром -- встрепанный, заспанный, как мы сами. Это озеро, которое между собой называли морем, соленое, казалось огромным, то сердитое, то мирно посапывающее. В нем плавают водоросли, подсвеченные солнцем облака, забытый кем-то красный мяч. И мы, двенадцатилетние, строим свой первый плот, пишем таинственное письмо, запечатываем в бутылку из-под лимонада. Должны же быть у моря свои капитаны Гранты! Это школа с вечным уравнением на парте "Н + В = Л" , первоклассниками с мамами и бабушками, последним звонком, неумолимой сторожихой тетей Дусей, и старенькой, худенькой, очень строгой библиотекаршей. Это городской вокзал с чемоданами, песнями под гитару, смехом, всхлипыванием, платочками у покрасневших глаз, прощальными напутствиями. Это золотые купола церквей и вот вновь выстроенная, на берегу озера, с красивым названием "Утоли моя печали", где мы помогали прошлой осенью убирать строительный мусор, а весной посадили саженцы. Иногда мне кажется, что наш Челябинск в последнее время все больше становится городом для деловых людей, бизнес-центром. Все больше у нас офисов, магазинов, вывесок. Я знаю Челябинск вечерний. Это совсем другой город, который при дневном свете даже не угадаешь в знакомых улицах. Жизнь кафе и баров, клубов и дискотек от "ретро " до "ультра", огни рекламных щитов, фонари на городских проспектах. И есть местечки, где можно уединиться, помечтать, подумать, как будто ты и не в большом городе. Город моего детства, моей юности. Город бесконечных улиц, перекрестков, мостов. Я никуда не собираюсь уезжать из родного города. Каким ты будешь, Челябинск моей зрелости, моей старости? Автобус маршрута "38" -- тоже частичка моего города. За 40 минут мимо проносится целый мир, имя которому -- Челябинск. Разнообразен город. Каждый находит в нем что-то свое, родное, челябинское. Но, находя, мы многое и отдаем нашему городу, здесь жить нашим детям. Большие города похожи друг на друга. Те же улицы, дома, магазины... Они могли бы называться N 1, N, ..., N 225. И все-таки, у каждого города, как у человека, не номер, а имя. Это потому, что город живой, город, как человек, имеет свое лицо. Мир города, его судьбу, создают люди. Именно мы вдыхаем в него жизнь, заставляем его сердце биться. Мы -- душа города, его характер, темперамент. Мы -- это и есть наш Челябинск. Нас не постигла участь больших городов, где людям нет друг до друга дела. В пашем городе меньше одиночества, здесь еще умеют слушать и доверять. Челябинцы не потеряли чувства любви и сострадания к ближнему, способны откликнуться на чужую боль и радость. Поэтому, наверное, мы особенные. Я люблю тебя, мой Челябинск! День рождения нашего города осенью, город преображается. Совсем иная стала привокзальная площадь, появилась пешеходная зона на улице Кирова -- наш Арбат. Важно, что в черте нашего города все больше появляется островков родной природы, челябинцы стали высаживать вместо тополей березы, дубы, яблони... Прошлой осенью мы прини╜али участие в дворовых праздниках и акции "Зеленый город". Высадили 150 кедровых саэженцев. Почему кедровых? Хвойные деревья всегда благодатны для человека, особенно кедр. Все, -- начиная от листьев-иголочек до коры, -- обладает способностью лечить, обеззараживать окружающий воздух. Живет дерево 400-500 и даже 800 лет! Кедр -- символ силы, здоровья, устойчивости и долголетия. "Кедар" -- так его называют в далеких сибирских лесах. "Ке " -- жизненная энергия, кедр дарит людям жизненную энергию, кедровая аллея дарит родному городу силу жизни. Эти кедры доживут до наших внуков, правнуков. Находясь в кедровом лесу, под кронами царственных деревьев, они вспомнят нас добрым словом, задумаются о том, свидетелями скольких исторических событий были эти деревья, и как мимолетна человеческая жизнь...
Пусть наш город становится прекраснее год от года, пусть становятся прекраснее и чище душой люди. Бег по кругу?
Права человека... Сильные слова, когда их говорят умудренные жизнью и деньгами дяденьки с экрана, в хороших костюмах и с почти настоящими улыбками. Что ни говори, а у нас в стране всегда лучше всего получались сказки: хоть об Аленушке и братце Иванушке, хоть о светлом пути коммунизма (я не застал то время, когда его строили, но часто вижу обломки людей, которые в него верили). Честно говоря, наше правительство похоже на героя сказки про Емелю, которому стоило попросить Щуку, и все становилось на свои места. Роль Щуки в наше время исполняют различного рода "международные договора о сотрудничестве и укреплении...", которые, как некоторые думают, стоит подписать, и мы уже в "стране равных возможностей". И это не смешно, когда в этом живешь... Но где они, права Человека? Я знаю о правах детей-сирот, есть права у пенсионеров, у инвалидов, у малообеспеченных семей, у наркоманов, в конце концов, но такой категории, как Человек у нас в стране не существует! Да и понятно, человек -- понятие от культуры и в культуре, а у нас опять же -- великолепная театральная культура, неплохая культура кино, но о простой человеческой культуре говорить просто страшно! Достаточно пройтись по улицам города, заглянуть в ближайший парк (там не только счастливые родители, с благодарностью к городским властям во взоре, выгуливают не менее счастливых своих потомков, но и всякие городские отбросы обитают вполне беззаботно, неплохо смотрясь рядом с бабой ягой и чертом...). А проехав в нашем общественном транспорте, Достоевский заплакал бы и уполз обратно в "средневековье", а его Раскольников убивал бы отныне далеко не старушек, так как, проехав, автор понял бы, что пенсионеры очень редко встречаются беззащитные и еще реже немногословные. Культура, она в мелочах, а, как известно, широкая русская душа мелочей не приемлет. Она и рада бы, да как слепой котенок тычется из угла в угол, от церкви до тюрьмы, да только правду сыскать не может. Да и есть ли она, правда -то?.. Где она водится и каким именем ее кличут? Никто не говорит, а потому каждый решает это для себя. Результаты -- сказать плачевные, значит, ничего не сказать. Вот откуда столько "правильных" сект развелось, вот откуда наркомания и детский алкоголизм... Никогда нельзя идти по простому пути, он всегда тянет за собой страшные платы. И тут все зависит от ближайшего окружения человека, от тех людей, которые находятся с ним в непосредственной близости с раннего детства -- семья, детсад, школа. От их позиций по отношению к личности зависит эта личность всецело, зависит то, состоится ли она вообще. Примером служит одна история, случившаяся этим летом. Моя знакомая, на три года младше меня, оказалась практически одна в выборе своей жизненной позиции -- семья не понимала ее проблем, считала надуманными, а школа -- да ладно, об этом отдельный разговор. Вот она и стала ходить на собрания церкви "Новая жизнь". Детишки там занимались "богоугодными" делами: читали Библию, пели псалмы, просто общались в "дружественной и спокойной" обстановке. Все ничего, да только Лена стала девочкой странной, то солнце, то ночь непроглядная, характер стал неуравновешенный, старым друзьям все сложнее стало с ней общаться. Когда я заговорил с ней о том, что, возможно, все дело в ее новых друзьях, мы с ней чуть не поссорились, она не могла понять, в чем опасность "Новой жизни". Я поинтересовался, кто их вводит в смысл Библии, объясняя "попутно" и смысл жизни. Оказалось, что такие же простые люди, просто постарше и "очень добрые", как выразилась Лена. Напрасно я ей объяснял, что не имеют они право лезть в хрупкие детские души, что если я только по доброте душевной возьмусь оперировать бедных людей, у которых нет денег на сложные операции, то вряд ли кто потом меня назовет героем века. Все было напрасно. Воспользовавшись смятением в ее душе, так называемая церковь просто перенесла на себя обязанности отчего дома, но проблема в том, что самоутверждалась она в душе ребенка за счет уничтожения прошлых идеалов. Лена просто не знала, кому из окружавших ее людей верить, она вообще была близка к полному отторжению внешнего мира, а от этого чувства недалеко и до суицидных мыслей (они посещали ее, по ее собственному признанию, не раз). К счастью, в этой истории все закончилось не так плохо, Лена просто поняла, что нельзя чужими руками построить Храм у себя в душе. Эта история просто говорит о том, что права на самовыражение у детей в нашем городе выражены в виде платных секций, при этом ты не застрахован от непрофессиональных "хирургов", после вмешательства которых ты можешь просто потерять веру в себя, в свое Я. Мне кажется, что надо смотреть в корень проблемы, искать первоисточник всех бед молодежи. Конечно, мы можем митинговать по поводу закрытия одних сект и открытия других, можем очень красиво кричать о вреде наркомании и думать, что наркоманам или их родителям станет от этого легче. Все это проще, но это все показуха, мы боремся с дымом, вместо того, чтобы уничтожить огонь. И здесь я не могу опять не вернутся к понятию культуры, к тому, что я называю базой мышления. Пусть я не читаю наизусть Есенина, пусть я плохо понимаю логику Гегеля, но если мужчина в троллейбусе грубо обошелся с женщиной, то я не буду искать слов, чтобы его устыдить, я просто устрою ему взбучку, но в то же время, если моему другу плохо, то я смогу найти для него слова утешения; я знаю, что нужно делать, когда к тебе тянется рука с просьбой о милостыне; в любой компании найду общий язык, но никогда не пойду на поводу у толпы. Я просто уверен в себе, в своих стремлениях, и это не тупой эгоизм, не завышенное чувство самооценки, я просто знаю свои возможности и в любой ситуации смогу их трезво оценить. Считаю, что это потому, что мне посчастливилось всегда заниматься в жизни тем, чем мне нравилось (в хорошем смысле этого слова) -- хотел выступать на сцене -- выступал, хотел "качать" в зале железо -- и это мне было под силу. У меня были (и остаются) великолепные учителя, Педагоги с большой буквы, они всегда учили меня чувствовать людей, их боль и их радость. Чувства -- вот что нами движет. Мне не нужны наркотики, потому что в моей душе нет пустоты, которую можно было бы ими заполнить -- в этом моя культура, мой выигрыш. Человек всегда должен оставлять за собой право на выбор, на самостоятельный выбор. В этом, я считаю, смысл его существования. Наша современная система подхода к личности не оставляет никаких шансов на самостоятельное мышление, все заранее продумано и разложено по полочкам, а если человек выбивается из этой системы ≈ его просто ломают, и он ≈ потенциальная жертва всех смертных грехов. То есть, желая оградить общество от преступных элементов, мы своим желанием их и порождаем. Все начинается еще с роддома, где человечек попадает в руки системы, которая его отсортировывает, как картошку, и он валяется, крича и чувствуя рядом с собой такие же непонимающие крики. Ему было с мамой так хорошо все девять месяцев, он ничего не может понять, что же произошло? Вот он -- первый стресс, скорее всего, самый сильный. Дальше мы идем в детский садик, и там уже готово на нас ярмо, которое выражается в обязательной подготовке и проведении утренников, счастливое детство расписано по дням и часам и нет никакой возможности выбиться из графика, потому что, если дети не понимают, зачем нужно читать стихи про Деда Мороза, то они прекрасно знают, что нужно сделать, чтобы не стоять в углу. Так и воспитываем, неважно, для чего это нужно делать, тебе все равно этого не понять, зато ты должен четко осознавать, что будет, если ты этого не сделаешь. Хотя в садике еще не все так страшно, в редкой семье нет рисунков и поделок, которые ребенок приносил из садика, и которые, как гордость, вывешивались на самое видное место. У человека с рождения заложено чувство прекрасного, он гордится своими работами, он старается сделать еще, воспроизвести в своих поделках видение мира, неуклюжее, простое и прекрасное! Прекрасное, так как оно правдиво, по-детски искренно и потому -- истинно и вдохновенно. Культура закладывается в детстве, и если она основана не на добровольной позиции, то это культура рабов. Раб -- это не только тот человек, который всю жизнь способен лишь подчиняться, но и тот, чья жажда власти всегда преобладает над морально возможной. Где бы этот раб не находился, он всегда будет лезть вверх ради самого процесса, невзирая на головы, которые придется растоптать на своем пути. И не известно, какой раб страшнее. Когда же человек приходит в школу, вступает в свои права самая страшная система -- система оценки. Я понимаю, можно оценить, правильно ли ученик решил пример, верно ли написал диктант, но как у людей хватает смелости оценивать детское творчество, те порывы юной души, которым суждено в будущем вырасти либо в мощные побеги гражданственности, либо зачахнуть на корню, потому что ты "не так поешь" или "не так рисуешь". Да будь я сам Господь Бог, и то бы я не решился судить, как "так" должен творить ребенок, существо, которое нас на порядок выше в плане духовности, еще не до конца загубленное цивилизацией! И кто понесет ответственность, почему мой средний брат, у которого не было выдающегося голоса и слуха, сейчас перестал петь? А всегда раньше с удовольствием пел, он просто делал то, что ему нравилось, и никто не думал ему это запрещать, делать замечания -- он пел младшему брату перед сном колыбельные, и для него это была лучшая музыка, казалось, никто не сможет помешать моему брату жить в гармонии с порывами и возможностями своей души. Но тут вмешалась школа. Учитель музыки решил научить детей петь. Намерение благое, но только никогда ребенок, который поет на "два", не сможет понять, почему другой поет на "пять", и чем их песни отличаются. Мой брат просто уходил с уроков музыки, и когда родителей по этому поводу вызвали в школу, мама спросила, как нужно преподносить уроки музыки и пения, чтобы ребенок уходил с урока? И когда она сказала, что при таком подходе, скорее всего, тоже бы ушла с урока, конечно же, ее учителя не поняли. Но случилось самое грустное -- мой брат просто потерял желание петь, когда весело и когда грустно, песней выражая свое настроение; он потерял частичку своей чувствительности к красоте, к прекрасным проявлениям своей души. Но нельзя оценить то, что истинно, нельзя забраковать выражение чувств, это все чревато угасанием личности в ребенке. Конечно, для школы такие дети удобны, из них часто получаются отличники и медалисты, но чаще -- пополняется и без того длинный список "трудных" детей. А взрослые удивляются, как же так, ребенок, зная устройство двигателя ракеты, абсолютно не имеет представления, почему нужно уступать место старшим? Ребенок выходит во взрослый мир со знаниями, но вне культуры, он не прочувствовал, что это такое, и тем опасен для общества непредсказуемостью направления своих мыслей, возможностей. Школа выпускает биороботов, запрограммированных на существование, но не умеющих жить, дышать полной грудью, сочувствовать, сострадать, плакать, когда плохо и смеяться, когда смешно. Не имея полноценных чувств сам, он не сможет и понять чувства других. Он не сможет создать полноценную семью, его дети будут вечно обделены вниманием, он не сможет быть счастливым, а это самое страшное, что может случиться с человеком. Круг замыкается, и все повторяется в бесконечности. Может, стоить сменить подход, сменить систему на совокупность, ставить перед ребенком задачи, помогая ему решить их, но всегда оставляя за ним право выбора пути решения. Мне кажется, что в школах, в частности, стоит давать детям больше самостоятельности, не превращая ее в безалаберность. Человек рождается через осознание самого себя! Нередко мы несправедливы и в оценке окружающих, -- человек, непонравившийся нам один раз, уже никогда не сможет изменить это мнение. Кто-то из классиков говорил, что человеку всегда нужно давать шанс. Я считаю, что этот шанс нужно давать человеку постоянно, постоянно ждать от него того лучшего, что мы сами ценим в людях. Обращаться только к светлой стороне человека. Человек небезнадежный это поймет и постарается пересмотреть свое поведение в лучшую сторону. Я не знаю, что человек может сказать хорошего своей матери, если с ней у него связано самое трудное и унизительное время его жизни -- детство. Вот почему у нас переполненные дома престарелых, вот откуда столько бабушек просит милостыню в переходах. Все внимание, которое уделяется ребенку, должно быть направлено на его личность, а не на материальное благополучие, должен использоваться принцип врача: "Не навреди!" Что мы получим, ожидая "светлое будущее", если не сможем воплотить все то светлое, о чем когда-то сами мечтали, в детях, нашем будущем, нашей частичке, которую мы дарим всей Вселенной. И никто не может умалить значение этого дара. Личность ребенка, его субъективность, вот на что в первую очередь должны быть направлены усилия государства, да и всего мира в целом. Пока что, как показывает история с моим братом, в школе нет ориентации на личность. Да и в обычной жизни, о чем вам весьма красочно может рассказать Лена, слишком мало возможностей сохранить свою душу в неприкосновенности, нет уверенности в том, что те свободы (в частности, свобода вероисповедания), которые гарантирует Декларация прав человека и Конституция РФ, смогут всегда быть использованы на благо человека. В душе ребенка, как в кристалле, отражаются все события, которые с нами происходят, и никто не в праве подавлять порывы детской души. Вся наша жизнь -- это бесконечный процесс угнетения, и громче всех, как правило, говорит о правах человека тот, кто угнетает, кто же угнетен -- он не знает, что же такое -- права человека?...
[an error occurred while processing this directive] |
