Наталья Деревягина Безнадежно тебя понимая...Новая книга Натальи Деревягиной необычно определяется в границах пространства-времени. Просгранство ее двоится: перед нами одновременно и реальный город, очертания которого размыты вдали заводским смогом, а вблизи -- дымком сигареты, и некое виртуальное пространство. Это пространство современного интернет-общения. Оно позволяет (и требует!) называть ощущения и эмоции точными именами, но не дает возможности реально ощутить их. Имена постепенно и неизбежно становятся некими зыбкими абстракциями, знаками, граничащими с пустотой. Эту смысловую зону объективно можно назвать зоной риска: в ней мало конкретных земных примет, привязок, и много смысловых разрывов, неизбежных при назывании. Само пространство риска характерно и для нашего времени вообще, и для определенного возраста, требующего уже не просто проживания перипетий судьбы, но их осознания, обобщения, попыток возведения в образ. По жанру "Забытая нежность" -- лирический дневник, и нежность в нем, вопреки названию, не забыта, а постоянно прорывается сквозь заставы синтаксиса, в разломы фраз, идет напролом сквозь абстракции к конкретным переживаниям:
Читая лирический дневник, испытываешь благодарность к автору за доверие, искренность и нежность (ведь читатель лирики безусловно становится ее адресатом!). А поскольку все-таки перед нами книга, естественно возникают и чисто литературные оценки: степень традиционности и новизны, владение слогом, точность, изящество, музыкальность... Сравнив "Забытую нежность" с первой малотиражной книгой молодого автора, можно оценить немалое расстояние между ними: оставаясь в пределах личных переживаний, поэтесса стремится к тонкому взаимопониманию с лирическим собеседником. Так диалог внутренний постепенно становится диалогом внешним, и если он сохранит при этом свою тонкость и искренность, поэт состоится. Книга созвучна поколению, к которому принадлежит Наталья Деревягина -- и слог, и образный строй новых стихов носят характерные приметы молодой поэзии начала нового века. Это поколение выросло на обломках империи, в период крушения вековых монолитов, и неудивительно, что его образная система разрушена, усложнен и изломан синтаксис, само слово ломается и прочитывается в обломках, а пространство сужено до сугубо личного. Но удивительно другое: образ, цельность, единство мира и человеческой души в этих стихах собирается опять, опять рождается музыка, а забытая нежность вспоминается и становится собой. Нина ЯГОДИНЦЕВА
|